— Я южанин. Я живу в Тель-Авиве почти десять лет, сменил за это время около восьми квартир — и почти все они были в южной части города. Я обожаю петлять на мотоцикле по узким улочкам Яффо. Мне кажется, это более живая, молодая и беспорядочная, в хорошем смысле слова, часть города. Не то что Север — он слишком уж «правильный». Там не расслабишься — нужно вести себя подобающе.

— Вопроса «ты сабр?» здесь на самом деле не существует. Кто такой настоящий израильтянин? Белый ашкенази родом из Европы, или парень, чьи родители приехали из Марокко, или араб, чьи предки жили тут до всех нас? Люди, приехавшие в Израиль, даже если в душе они расисты, должны быть готовы ко встрече с непохожим — потому что такова местная реальность.

Зато тут существует другой вопрос — «ты коренной тельавивец?» Люди, рожденные и выросшие в Тель-Авиве, — это особые существа. Я провел детство в Кфар-Саве, и для меня жизнь в большом городе: наркотики, татуировки, крашеные волосы и странные наряды — была чем-то недоступным, к чему я стремился. А для тех, кто родился здесь, все это песочница, детский лепет. То, что приводило меня в восторг, для них было само собой разумеющимся. Поэтому коренные тельавивцы в некотором смысле фрики — ведь они готовы идти еще дальше. Так что многие уезжают искать адреналина в Нью-Йорк и Берлин, а некоторые оказываются потерянными в наркотиках и бесконечных вечеринках. Поэтому, будь я отцом, я бы предпочел, чтобы мои дети росли в деревне или маленьком городе. А в большой город пускай отправляются, когда будут к этому готовы. Тель-Авив — это вам не игрушки.

— Здесь вся ночная жизнь — снаружи. Главная вечеринка — на улицах и на пляже. У меня было три бара, и я точно знаю, что если хочешь собрать хорошую тусовку — делай уличную вечеринку. И то же самое с гей-жизнью. Я много путешествую по Европе и США, но только в Тель-Авиве могу так свободно себя проявлять. Ты идешь по улице, мужчины оглядывают тебя с ног до головы, можешь повернуть голову и посмотреть в ответ прямо в глаза — потому что все это часть одной большой вечеринки под названием жизнь в Тель-Авиве. Можно свободно идти за руку со своим бойфрендом и целоваться. В том же Амстердаме я себе такого позволить не могу.

— Первая причина в том, что это страна эмигрантов. С самого основания государства людям здесь приходилось быть более открытыми к чужому и другому. И это сняло многие предрассудки. По большей части всем тут плевать — живи, как хочешь, только будь хорошим израильтянином. А геи хорошие граждане — мы служим в армии, которая занимает важнейшее место в израильской системе координат, и мы платим налоги. Так что нас принимают.

Есть и вторая причина, гораздо более интересная. Сегодня на наших глазах в Израиле происходит настоящая социальная революция. И называется она — дети. У местных геев больше детей, чем у геев в любой другой стране мира. Дети играют важнейшую роль в еврейской культуре, так что наши матери и бабушки говорят нам: «Хорошо, ты гей, мне все равно, но мне нужны внуки». И мы даем им внуков. Тут-то и приходит настоящее принятие, которого геи не могли добиться веками. Потому что если у тебя есть дети — ты полноправный член общества. В США, единственной стране, где израильтянам разрешено нанимать суррогатных матерей, дети рождаются у большего количества израильских гей-пар, чем американских. Тель-авивский муниципалитет сообщает, что 35% детей в городских садах — дети гомосексуальных пар. Это невероятные цифры! Но тут, к сожалению, начинается опасная часть истории.

— Мы видим зарождение гетто. И израильским геям нужно быть очень внимательными. Из-за того что Израиль довольно консервативный и религиозный, геи решают, что единственное для них место в стране — это Тель-Авив. А нужно понимать, что тут не США, где от одного штата до другого огромные расстояния. В Израиле все близко, поэтому все израильские геи просто приезжают жить сюда. Это очень дорогой город, мы теряем деньги, но даже если нам предлагают хорошую работу на Севере страны, мы дважды подумаем. Потому что вне Тель-Авива мы чувствуем себя потерянными. Последние два года я был председателем гей-организации Израиля «Агуда», и мы пытались сломать эти границы, сказать израильским геям — оставайтесь там, где вы есть, открывайте гей-центры и устраивайте гей-парады, не переезжайте в Тель-Авив. Иначе очень скоро мы обнаружим, что живем в гетто, отдельно от страны и мира вокруг. Если мы хотим, чтобы наши дети жили в мире, где будет меньше гомофобии, нам нужно быть повсюду.

— Я считаю, что гомофобия — это что-то, что мы сами привлекаем. Понятно, что гомофобия существует в Тель-Авиве, Москве и любом другом месте. Вопрос только в том, пустишь ли ты ее в свою жизнь, будешь ли все время думать о ней, говорить и бояться.

Я сам сталкивался с прямым проявлением гомофобии всего два раза в жизни. Первый случай был в Амстердаме, я путешествовал с подругами и был единственным парнем в компании. Мы шатались по улицам, курили и чувствовали себя очень круто. И вдруг кто-то крикнул мне «Эй, педик!» Я был совершенно потрясен — как такое могло случиться в Амстердаме, городе свободы! В Израиле ничего подобного ни разу со мной не случалось, при том что я со старшей школы открытый гей. Второй случай был здесь, в Яффо. Мы шли с моим парнем за руку, целовались, и вдруг какая-то машина остановилась и оттуда высунулся водитель-араб. Видимо, он хотел сказать нам что-то очень грубое, но плохо знал иврит, так что получилось что-то совершенно безобидное, вроде: «Не делайте этого тут в Яффо, а делайте у себя в Тель-Авиве, иначе я рассержусь». Я тогда подумал: «Это ты нам так угрожаешь? Боже, какая прелесть!» А мой парень, тоже араб, растерялся и промолчал.

Иногда я читаю лекции в старшей школе и говорю студентам одно и то же: «Послушайте, дети издеваются и смеются над другими детьми за то, что они толстые, высокие, черные, белые, носят очки, или за то, что они геи. Это одно и то же. Но если вы все время будете акцентировать на этом внимание, говорить, какая это ужасная гомофобия — вы проиграете. Вместо этого можно просто решить — окей, ты обзываешь меня гомиком, а я могу назвать тебя жирным. И тогда вас это не ранит».

Последние годы Тель-Авив представляют как место, не связанное с остальной страной. Будто бы мы, жители Тель-Авива, не понимаем, что творится вокруг, и нам плевать. Мне эта идея не нравится, думаю, это неправда. Я считаю, что наша жизнь тут — это часть общей работы по улучшению страны. И тельавивцы тоже должны понять, что мы живем здесь не только для себя, но и для страны, мы должны распространять наши идеи и образ мыслей на окружающий мир и делать его лучше. Если Тель-Авив превратится в единственный либеральный и светский город Израиля — мы потеряем Израиль.